В начало  ·  Часть 1  ·  Часть 2  ·  Часть 3  ·  Часть 4  ·  Часть 5

 

 

 

 

 

 

 

Песня туриста (шутка)

 

Мне эти километры ни к чему:

Иду я просто так, не дела ради.

Ищу себе труднее где тропу,

Чтоб было все не так, как на параде.

 

Давно я понял – здесь моя стезя,

Туристом от рождения считаюсь,

И пусть меня корят мои друзья,

Иду, ворон по сторонам считаю.

 

Меня вы повстречаете везде

В любом конце Советского Союза:

Бесцельно я бреду к своей звезде,

Углы срезая, как гипотенуза.

 

Вы ж в городах задохнитесь в дыму

И в ресторанах сгубите здоровье,

А здесь растет аптека на корню,

И лечит тело молоко коровье.

 

      А если вдруг простуда или так

      Перед дождем заноет тупо рана,

      Мы не идем с товарищем в кабак,

      Хмелеем из граненого стакана.

 

      А вечерами песни у костра

      Бормочет отсыревшая гитара...

      Я твердо знаю: у меня душа

      Из молодой не сделается старой.

 

      Идти вперед – закон туриста строг,

      Не возвращаться и не ставить вешек.

      Еще найдется в мире уголок,

      Где не бывал ни конный и ни пеший.

 

      Но снова в путь зовет меня звезда,

      Дорога начинается с прощанья,

      И ты, родная, глядя мне в глаза,

      Опять с надеждой шепчешь – до свиданья.

 

Сонет  (жене Алле)

 

Какая это трудная задача

Своей жене взять написать сонет,

Когда ты прожил с ней пятнадцать лет.

Вот я сижу, пишу и чуть не плачу.

 

Когда б в начале нашего пути –

Я  сочинить сонет сумел в два счета,

Мне помогли б желанье и охота,

Но я не знал, как пишутся стихи.

 

Теперь я близко с рифмою знаком

(досадно, что виски посеребрились).

Зато освоен в мелочах предмет.

 

Я напишу, пусть все горит огнем,

Как мы любили, ссорились, мирились...

Но что такое?! Кончился сонет.

 

Апрельская песня

 

Апрель подойдет незаметно,

Нам свет и тепло подарив.

Навстречу весеннему ветру

Откроются окна квартир.

 

Апрельский хрустящий ледочек –

Тревожно и сладко в груди,

А белые ночи,

                       а белые ночи

                                          еще впереди.

 

В серебряном звоне апреля

Я слышу знакомый мотив,

Подснежников синих капели,

Смущаясь, ты мне подарил.

 

Апрельские звездные очи

Глядят, словно знают они,

Что белые ночи,

                     что белые ночи

                                          еще впереди.

 

Весна не дает оглядеться,

Несутся шальные ручьи,

Забьется испуганно сердце,

Услышав слова о любви.

 

Апрельское солнце хохочет,

Мелькают счастливые дни

И белые ночи,

                     и белые ночи

                                          еще впереди.

«Катти Сарк»

(лучшему паруснику всех времен)

 

Волна горбом под облака,

А рядом пропасти зияют.

Забиты ветром паруса,

А чайный клиппер « Катти Сарк »

На гребень пенистый взлетает.

 

Все свирепеет ураган,

Трепещет молний злое пламя.

Видать, неймется небесам,

А Катти ставит паруса

И вновь танцует над волнами.

 

Ревет и бесится циклон,

Корабль милости не просит,

А Катти рвется в Альбион,

Чтоб морякам увидеть жен,

Их души грешные уносит.

 

Пусть за кормой не легкий бриз –

За бортом вздыбленное море.

Не так уж нужен этот приз,

Но честь, пожалуй, не каприз –

Уходит клиппер от погони.

 

А впереди тяжелый путь,

Шальные ветры ждут промашки.

И не пристать, не отдохнуть –

Ей имя дал не кто-нибудь,

А Нэн Короткая Рубашка.

 

Теперь настала тишина.

Под колпаком стекла и стали

Лишь только снятся ей шторма,

Как пот, соленая вода

И в дымке голубые дали.

 

И, может быть, в одном из снов

Ей снова видится такое:

Под белой пеной парусов,

Под крики чаек, моряков

Она скользит над тишиною...

 

* * *

 

Вчера пришел ты сам не свой,

Ты был взъерошенный, смешной

И говорил мне о любви

Давно забытые слова,

Такие старые слова,

Я ничего не поняла,

Но как на крыльях шла домой.

Ну кто сказал,

ну кто сказал,

Что все не ново под луной,

что все не ново под луной.

 

Наверно вздорный жил старик,

Был одинок, ходил с клюкой,

Земную мудрость всю постиг,

Устал от жизни он такой.

Забыл про молодость старик,

Забыл, что сам был молодой.

И он сказал,

                             и он сказал,

Что все не ново под луной,

                             что все не ново под луной.

А я готова мир обнять,

Ведь в этом мире мы с тобой,

Его не надо объяснять

Он самый новый под луной.

Он лишь вчера для нас возник,

Зелен и свеж, как первый лист.

Не прав старик,

                      не прав старик,

Что все не ново под луной,

                      что все не ново под луной.

 

Пейзаж

 

Случайно я купил в пути

Пейзажик средней полосы.

Висит он в комнате моей

В обычной рамке без затей.

Набросан опытной рукой

Кусочек неба голубой,

К ручью спускается лужок,

Желтеет радостно песок,

Склонились ивы над водой,

Вдали темнеет лес густой,

И воздух, светом напоен,

Несет в себе забытый звон.

 

Я любовался им не раз,

Но сам мечтой в других краях,

Где купол неба, словно зонт,

Зубцами врезан в горизонт,

Где тихий шелест ветерка

И грозовые облака,

Где ночью, как живая ртуть,

Просыпан в небо Млечный Путь.

Мне мал картинный ручеек,

В котором не замочишь ног.

Нужна река... нет, океан

И чтоб свирепый ураган,

Сгибая волны, словно медь,

Ревел, как раненый медведь.

Тонуть и выбиться из сил,

До суши чудом доползти,

Упасть на камни и хрипеть,

Благословляя жизнь и смерть.

 

Что лес, темнеющий вдали...

Мне нужно по нему пройти,

Шагать сквозь чащу напролом,

Где листьев прель и бурелом.

И сбросив груз тяжелых дум,

Лишь слушать леса вечный шум.

 

Что этот крошечный лужок,

Который съехал в ручеек...

Под оселком звенит коса,

Мне надо выйти на луга

С травой по пояс молодой,

С ночной холодною росой

И встретить первый луч зари

Под свист разбойничий косы.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Но рамки дьявольски тесны

Пейзажа средней полосы.

 

Сон (а может бред)

 

На эстраде все сверкает,

Песен льется водопад.

Объявляют... выступает

Дипломант и лауреат.

 

Вот-те, думаю, Норейко,

Этот выдаст будьте-нате,

Но опять не лучше Швейка

В гарнизонной гауптвахте.

 

Жду четвертого по счету,

Может, пятый, не скажу...

А... все та же тягомота,

Будто чиреи во рту.

 

Выключаю – теща: что ты!

Огонечек голубой,

Ну их, думаю, в болото,

Отправляясь на покой.

 

Ночью спутались планеты,

Сон привиделся чудной:

Тренер мне дает советы,

Как пред важною игрой.

 

 

 

Будто должен я на конкурсе большом

Песни петь в плетеный микрофон

Про любовь, про то, про это, а потом

Лауреатский мне там выдадут диплом.

 

А наш тренер весь седой, он фронтовик,

У него одних медалей на троих.

Он диверсантом был, он классный подрывник,

Рвал пути, мосты, тоннели там у них.

 

Он учил, что, мол, от пола

Отрывайся, будто он

Весь квадратиками тола,

Как паркетом, застелен.

 

И на мяч бросайся смело –

В нем взрыватель не стоит.

Тренируй серьезно тело,

Чтоб не тело – динамит.

 

Помню как-то мы под Брянском

Рвали мост через Десну,

Это, брат, тебе не танцы

И не песни про войну.

 

Так что ты не падай духом,

Словно вечный запасной.

Ни пера тебе, ни пуха,

Этот конкурс точно твой.

 

Что ж ты думаешь, Атланты

Глотки там себе дерут:

То ж народные таланты

Из щелей на волю прут.

 

Каждый малость причесался,

Приоделся, как сумел,

По ансамблям расписался

И... конечно забурел.

 

Сколько ты на тренировках

Поту слил – не звука ведь.

Да тебе с твоей сноровкой

Просто даже нужно петь.

 

В общем так, давай смелее, не сникать –

Это все же не в спортзале выступать.

Действуй так же, как обычно, как в игре:

Видишь пас идет отличный – значит бей.

 

Ну это в целом установка на игру,

А теперь две-три уловки изложу.

У тебя, говоришь, со слухом нелады,

Голос грубый – пой фальцетом, не гуди.

 

Нужно, выйдя на эстраду,

Первым делом свысока

Всех, кто спереди и сзади,

Поприветствовать слегка.

 

Дескать, хоть мы не встречались,

Я вас вижу за версту.

Вы там хлопаете в зале –

Я на службе, на посту.

 

Дальше цапай микрофонку

И держи, будь начеку,

Так, как будто из лимонки

Только выдернул чеку.

 

Шнур, смотри, не рви, не дергай

За собой, как кнут, таскай.

Это вроде не бикфордов,

Так что зря не поджигай.

 

После каждого куплета

Можешь выдать гопака,

Тут тебе запрета нету –

Разомнись, антракт пока.

 

Хочешь, выброси коленце,

Чтоб им там до икоты,

Как любимый твой Сличенко,

Покажи, что в форме ты.

 

Ты себе ведь знаешь цену

И тут меня не подведешь,

Ты ж пять партий без замены

В нападении бьешь и бьешь.

 

Что ж еще, слова забудешь,

Не волнуйся, не сучи –

Микрофон покрепче в зубы

И хоть что-нибудь мычи.

 

Но в успехе я уверен,

Там в сравнении с тобой

Остальные все пигмеи

Из команды дворовой.

 

Ну а если будет туго,

Только вряд ли чтоб пришлось,

Ты в защите, хоть и грубо,

Но свои мячи берешь.

 

Стой, смотри Бюль-Бюлем гордо,

Дескать, что это за толпа

И не бойся: бить по морде

Там не принято пока.

 

Вот уж чудная картина,

Расскажи, так засмеют –

Ни яйца, ни апельсина

Бросить, свистнуть не дают.

 

Только хлопают в ладоши,

Каждый рвется побойчей.

Нам, говорят, так за наши гроши

Вроде как-то веселей.

 

Так что станешь лауреатом,

Будет слава и почет,

Что ж зазря туда – обратно:

Ведь не свой – казенный счет.

 

Ну а дальше ты привычен

Репортерам отвечать –

Мол, учился на отлично

И гонял немного мяч.

 

А про музыку, резонно,

Будут спрашивать, скажи –

Брал уроки у Кобзона

Я в свободные часы.

 

Тренер хлопнул по спине – загудело,

Ну, вперед!

Я проснулся обалдело –

Что за черт!

 

* * *

 

Весна, восьмое марта,

Кругом звенит капель,

Вчера мороз февральский,

Сегодня оттепель.

 

Какие тут причины,

Какая связь времен,

Несут цветы мужчины,

А женщины вино.

 

Что с дамами, не знаю,

Но с лихостью купца

Мужчины уступают

Им в транспорте места.

 

Довольны те и эти,

Друг друга возлюбя,

Что сделалось на свете,

Понять не в силах я.

 

Весна, восьмое марта,

Кругом звенит капель,

Вчера мороз февральский,

Сегодня оттепель.